Когда граждане Сталинского Советского Союза ложились в постель, они не могли рассчитывать на непрерванный сон. Громкий стук в дверь в 2 часа утра часто служил началом одиссеи в кошмарные глубины Гулага. Mногие оттуда живыми не возвращались.

Когда стучали в 2 часа утра, только в одном окне всего дома горел свет—в окне арестованного человека. В тесных коммунальных квартирах, ничто не было секретным, и соседи украдкой подглядывали в дверную щель, пытаясь остаться незамеченными, пытаясь избежать той же участи. Испуганные родственники смотрели, как агенты искали изобличающие материалы—что угодно, что выражало бы независимое мышление. Большинство новых заключенных считали, что их арест был ошибкой.

Советские органы действовали непредсказуемо, арестовывали не только ночью, но и днем. Независимо от того, когда происходил арест, специальные фургоны с маленькими тюремными камерами внутри везли новых заключенных к их мучителям в тюрьмы для допросов. Некоторых встречало сокрушительное одиночное заключение. Переполненные камеры, пахнущие потом, мочой, и калом ждали других. Единственную возможность вырваться из тюремной камеры предоставляли длительные допросы, насильственная бессонница, и другие пытки направленные на то, чтобы получить «признания», часто в выдуманных преступлениях. Допросы заканчивались комедией суда, который длился только несколько минут, после чего провозглашался заранее известный приговор. Для многих это был конец—смертный приговор исполнялся практически немедленно. «Счастливчики» садились в вонючий, переполненный товарный вагон с дыркой в полу вместо уборной. Спустя несколько дней или недель, они приезжали начинать свой срок в лагере Гулага, нередко с ослабевшим телом и замутненным сознанием.