Заключенный: Лев Копелев
В январе 1947 года Копелев был освобожден. Однако после короткого пребывания на свободе, ему сообщили, что его дело будет заново пересмотрено. Спустя несколько месяцев Копелева арестовали. Несмотря на то, что ему была предоставлена возможность защищать себя на судебном процессе, его приговорили к еще трем годам заключения в исправительно-трудовом лагерях и двум годам поражения в гражданских правах. Позднее приговор был аннулирован на основании чрезмерной мягкости. Копелева снова судили и приговорили уже к десяти годам лагерей и пяти годам поражения в гражданских правах. « Я осознал, что такова была моя судьба, что я заслужил быть наказанным – в течение долгих лет я рьяно участвовал в ограблении крестьян, боготворении Сталина, самообмане и самообольщении во имя исторической необходимости. Постепенно я потерял уважение к идеям, которые « увлекая массы», губят целые народы.
Предисловие
Охранники играли центральную роль в системе Гулага. Советское государство подвергало их идеологической обработке, внушая, что они боролись с врагами родины и поощряя жестокое обращение с заключенными чтобы предотвратить побеги. Условия труда охранник ов были не многим лучше чем узников, в том же жестоком холоде Сибири.
Movie Transcription
Каждый день, охранники Гулага объявляли марш на работу: «Шаг налево или шаг направо—попытка к бегству. Стреляем без предупреждения.» Садистское отношение охранников к заключенным было отличительной чертой жизни Гулага. Явные убийства заключенных можно было покрыть одной фразой: “попытка к бегству.” Администрация делала все чтобы предотвратить какое-бы то ни было сочувствие солдат к заключенным. Охранникам постоянно напоминали, что они были сталью меча с которым государство боролось с опасными врагами-заключенными которые подрывали постройку прекрастного советского общества. Пропагандисты твердили, что эти антисоветские, бесчеловечные заключенные несли с собой всяческие извращения и опасности. Жизненные условия в лагерях не опровергали эту пропаганду, особенно если администрации лагеря удавалось предотвратить персональное общение между охранниками и заключенными. Рабочие условия охранников подтверждали пропаганду. Охранникам конечно было лучше, чем заключенным, но сопровождение узников в тяжелых условиях Сибири было трудно. Никакое количество одежды не могло защитить человека от холодов Колымы, и в этих морозах охранники должны были поддерживать чуткую бдительность. Их могли жестоко наказать; охранник мог даже сам стать заключенным если побег случался когда он был на посту. Система Гулага была устроена таким образом, что охранников сильно наказывали за побеги узников, но почти никогда не наказывали за жестокое обращение с заключенными под предлогом попытки побега. В таких условиях, жестокость охранников неудивительна. Однако каким-то образом, среди всего этого, случаи человеческого отношения и сочувствия охранников к заключенным происходили удивительно часто.