Заключенный: Лев Копелев
В январе 1947 года Копелев был освобожден. Однако после короткого пребывания на свободе, ему сообщили, что его дело будет заново пересмотрено. Спустя несколько месяцев Копелева арестовали. Несмотря на то, что ему была предоставлена возможность защищать себя на судебном процессе, его приговорили к еще трем годам заключения в исправительно-трудовом лагерях и двум годам поражения в гражданских правах. Позднее приговор был аннулирован на основании чрезмерной мягкости. Копелева снова судили и приговорили уже к десяти годам лагерей и пяти годам поражения в гражданских правах. « Я осознал, что такова была моя судьба, что я заслужил быть наказанным – в течение долгих лет я рьяно участвовал в ограблении крестьян, боготворении Сталина, самообмане и самообольщении во имя исторической необходимости. Постепенно я потерял уважение к идеям, которые « увлекая массы», губят целые народы.
Предисловие
Жестокость условий жизни и работы в лагерях оставалась незамеченной, в то время как советские власти представляли Гулаг гражданам страны и узникам как прогрессивную и воспитательную систему заключения. Плакаты развешанные в лагерях провозглашали труд—любой ценой—героическим и почетным вкладом в построение советского государства.
Movie Transcription
Лозунги над многими воротами Гулага провозглашали: “Труд в СССР есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства.” В бараках, плакаты кричали, “Слава Сталину, величайшему гению человечества.” На рабочих местах, лозунги призывали, “Больше золота для страны, больше золота для победы!” Эти лозуги о славе социализма, о героизме советского труда, и о возможностях перевоспитания и реинтеграции в советское общество плохо сочетались с атмосферой смерти и лишений. Миллионы которые вышли из Гулага живыми осмеяли бы предположение что их перевоспитали. Многие скорее бы употребили такие понятия, как “травмировали,” “ожесточили,” или “изувечили”—слова которые не употребляли в пропагандистких плакатах.